Двухсотлетняя война. Как спецслужбы делили власть в Екатеринбурге в XIX веке

«Прародителем» нынешней ФСБ стало Третье отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Это первое в России политическое сыскное ведомство создали по указу Николая I после восстания на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Императора напугал заговор декабристов. Генерал-лейтенант Александр Бенкендорф, который руководил следствием по делу мятежников, внушил Николаю Александровичу, что полиция неспособна раскрывать, а тем паче предупреждать подобные заговоры.

Бенкендорф предложил создать «высшую полицию», чьей обязанностью стали бы политический сыск, контроль за коррупцией, расследование особо важных преступлений, надзор за иностранцами, статистика и прочее.

28 апреля 1827 года Николай I подписал положение «Об учреждении пяти Округов Жандармского Корпуса». Так в добавок к полиции, что следила за общественной безопасностью, в государстве появились привилегированные сыскари. Третьему отделению подчинялся специальный корпус жандармов — своего рода спецназ новой силовой структуры.

Портрет графа Бенкендорфа в мундире лейб-гвардии Жандармского полуэскадрона. Копию с картины Франца Крюгера написал придворный живописец Егор Ботман.

Любопытно, что в униформе сотрудников корпуса жандармов преобладала синева. Позже этот оттенок перекочевал на форму НКВД, затем — КГБ. Сегодня синие фуражки носят работники ФСБ. А в те времена цвет политического сыска России увековечил Михаил Лермонтов: «И вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ».

Прошло шесть лет с момента появления новой силовой структуры, и на Урале разразился скандал, в котором жандармы и полицейские столкнулись лоб в лоб.

26 июля 1833 года в полицию Екатеринбурга явился купец Николай Ананьин. Купец вывалил на стол золотые голландские дукаты и объяснил, что эти фальшивки ему предложил пустить в ход мещанин Лукьянов. Полицейские во главе с полицмейстером Волковым быстро вычислили фальшивомонетчика. Итогом расследования стала серия обысков, в ходе которых стражи порядка обнаружили подпольный монетный двор. Поддельные дукаты здесь печатали из настоящего уральского золота.

О статусе купца Ананьина говорит его дом на главной площади Екатеринбурга. Купец жил в правом крыле здания, что стоит сегодня на Ленина, 27.

Екатеринбург в то время переживал «золотую лихорадку». На богатейших залежах россыпного золота, что в 1814 году открыл горный инженер Лев Брусницын в поймах рек Пышма и Березовка, один за другим открывались прииски. Старатели, конечно, выносили драгоценный песок по крупицам. Крупинки через перекупщиков стекались в потоки — так в Екатеринбурге формировался черный рынок золота. Способ легализации краденого тоже придумали — открыли подпольный монетный двор.

Полицейские выяснили, что организатором предприятия стал устюжский мещанин Михайло Каньшин. Через сеть посредников тот скупал золото у рабочих казенных и частных приисков и переплавлял в фальшивые голландские дукаты.

Насладиться победой екатеринбургскому полицмейстеру Волкову не дали. Выяснилось, что Каньшин является агентом под прикрытием майора корпуса жандармов Новицкого. Сотрудники Бенкендорфа объявили, что фальшивомонетчик работал подставным покупателем. Он ежемесячно получал 100 рублей жалования и средства на скупку краденого золота. Создание подпольного монетного двора также стало частью операции жандармов — так Третье отделение выявляло участников черного рынка золота.

Известно, что фальшивые голландские дукаты тайно печатались в Санкт-Петербурге со времен Екатерины II. Поддельную валюту использовали для проведения секретных операций в Европе — там голландские дукаты были в ходу. Власти Нидерландов неоднократно вручали российским властям ноты протеста и даже выявляли членов императорской семьи, которые расплачивались поддельными монетами. Официально выпуск фальшивок прекратился только в 1867 году.

Голландский дукат, настоящий.

Когда скандал в Екатеринбурге набрал обороты, жандармский майор Новицкий обвинил купца Ананьина и полицмейстера Волкова в том, что те специально разоблачили агента под прикрытием, чтобы «скрыть главнейших переводителей золота».

В свою очередь екатеринбургские власти, в подчинении которых служил Волков, утверждали, что «перевод золота существовал вовсе не в той мере, как доносили господа жандармские офицеры», а Каньшин выступил провокатором: втянул горожан в преступную деятельность под покровительством жандармов.

Обвинения были серьезны, и в ситуацию вмешался Санкт-Петербург. Министр финансов Егор Канкрин вывел Каньшина из-под юрисдикции военного суда, который рассматривал дело подпольного монетного двора, и предоставил графу Бенкендорфу решать участь тайного агента.

К тому моменту полиция предъявила Михайле Каньшину обвинение по восьми пунктам, включая растрату казенных денег, распутную жизнь и «насильственное растление мещанской девки». Дальнейшая судьба фальшивомонетчика нынешним историкам неизвестна. Скорее всего, проверенного агента жандармы «использовали по назначению» в другой части империи.

«Крайними» в скандальном деле оказались подельники Каньшина вроде мещанина Лукьянова. По решению суда их били плетьми, клеймили и сослали на каторгу в Сибирь.

Под следствие угодил и купец Ананьин. Его уличили «во всегдашних связях» с тайными торговцами золотом, «которые через Ананьина, продажею ему, свободно сбывали все свои преступной работы произведения». Однако за купца вступились екатеринбургские власти и тому удалось избежать наказания. Разоблачение агента под прикрытием и сдача его конкурирующей спецслужбе обошлись для торговца без тяжелых последствий.

Об этом эпизоде в войне спецслужб 66.RU помог рассказать историк Артем Беркович, который водит по Екатеринбургу экскурсии.

Происшествие с купцом Ананьиным стало первым сражением в Екатеринбурге между спецслужбами. И сегодня боевые действия не утихают. Для наглядности приведем несколько примеров из событий этой войны, ставшей достоянием СМИ.