«Скажи, председатель…», или О том, как живёт и выживает сельское производство

Галина ШИПИЦЫНА.

«Скажи, председатель, кому мы нужны?…» – слова известной песни вспомнил в нашем разговоре председатель СПК «Птицесовхоз «Скатинский» И.А. Рыков. И не просто вспомнил, а вновь задал этот риторический вопрос.

Игорь Александрович привёл слова нового премьер-министра Михаила Мишустина: «Самое важное – снять барьеры для бизнеса, сократить издержки для бизнеса, во всяком случае, серьёзно поговорить с бизнесом».

– Слова правильные, но какое их исполнение на местах? – размышляет он. – Кто сегодня с нами разговаривает и кто нас слышит? Никто! Сельхозпроизводство брошено на самовыживание. Ни разговоров, ни дел ни о национальных проектах, ни об областной пятилетке развития (у нас – закрытия), ни о сохранении ни создании новых рабочих мест, не говоря уже о прорывах и рывках в экономике, к чему нас призывает президент. Развитие и перспектива остаются только за крупными предприятиями – агрохолдингами, агрофирмами, птицефабриками, молочными заводами, свинокомплексами и другими сельхозорганизациями, которые способны в сегодняшней экономической ситуации обеспечить доходность своим предприятиям. Средний и малый бизнес (сельхозкооперативы и фермеры) в таких условиях обязательно будет или сокращаться, или прекращать свою деятельность, и это только вопрос времени.

Конечно, мысль далеко не новая, и трудно здесь спорить со специалистом, который больше сорока лет отдал сельскому хозяйству, в самые трудные 90-е смог пережить все реформы, преодолеть все трудности, противостоять рейдерскому захвату и отстоять совхоз, сохранить ему жизнь. И всё же пытаюсь возразить, напомнив о постоянной технической и технологической модернизации хозяйства, высоком уровне организации производства и показателей в «Скатинском». Однако Игорь Александрович парирует:

– У нас не достижения, а выживание. Подсчитали годовой отчёт за 2019 год – прослезились. Прибыль, на которую можно жить и развиваться, уменьшилась на 50% в сравнении с предыдущим годом. Остро сегодня стоит вопрос соотношения цены и доходности. Расходы растут, а доходы, цены на нашу продукцию – нет. Работаем в минусе. За год повысились и НДС, и цены на электроэнергию, ГСМ на порядок выше инфляции. Сельхозтехника и оборудование в основном импортные, которые приходится покупать за валюту, а это дорогое удовольствие. Хотя и говорят, будто это не повлияет на себестоимость продукции. Просто это процесс долгосрочный, отложенный, потому что в нашей работе есть запас, пользуемся результатами прошлого года.

– Но господдержка выплачивается регулярно…

– Это так. Государство, конечно, не даст умереть. Но забирает ещё больше – в виде тех же налогов, бюрократических штрафных санкций за малейшее отступление от правил. И будет забирать ещё больше. Да, мы создали новую «умную ферму», у нас самые современные на сегодняшний день в молочном производстве технологии. Однако новые технологии часто приносят ещё больше проблем, чем решают. Развитие села власть видит в строительстве культурно-развлекательных, спортивных и социальных объектов и так далее. Я с этим согласен, но нужно это делать там, где есть развитие сельского производства, которое нуждается в дорогах, жилье, газе и другой инфраструктуре.

Что бы Игорь Александрович ни говорил о трудностях выживания, модернизированный молочный комплекс на 160 голов (коровником уже язык не поворачивается его называть) вызывает уважение. Созданный в первом отделении (Беловодье) в реконструированных помещениях старой фермы (стандартного четырёхрядного коровника) и запущенный в августе прошлого года, комплекс оснащён последними разработками шведской компании Delaval – роботами-доярами VMS V300 и подталкивателем кормов OptiDuo. Над входом – лозунг, который объявляет всем о том, что здесь теперь работает «Ферма моей мечты».

Уже не первый раз наблюдаю, как действуют роботы-дояры, с каким нескрываемым удовольствием идут коровы доиться (и встают, поверьте, даже в очередь!), как чётко работает «рука» чудо-машины, а датчики записывают все показания о животном, сравнивая с предыдущими. Манипулятор оснащён даже 3D камерой, которая каждый раз сканирует вымя коровы. А ещё маятниковые щётки, особая система вентиляции и многое другое. Список нововведений только на ферме отделения в Беловодье занимает целую страницу.

Один робот VMS V300 в сутки в среднем надаивает до двух тонн молока, это примерно по 35 литров от каждой коровы. И надои с появлением роботов, замечает И.А. Рыков, увеличились. При этом компьютер не устаёт. Ничего не забывает, подсказывает, выдаёт информацию специалистам и работает круглосуточно. Конечно, это не значит, что на ферме нет людей. Все профессии – скотники, операторы по осеменению коров, бригадир – здесь в рабочем режиме. Вот только навоз удаляет автоматизированная система, корм раздаёт автопогрузчик, а подталкивает его к животным робот-пушер, время от времени (через запрограммированные интервалы) по-хозяйски проезжая вдоль кормового стола. Одновременно он вспушивает корм и перемешивает шнеком. Внедрив проект мини-молочного комплекса «Ферма нашей мечты» (именно такое у него официальное название), «Скатинский» пытается войти в ведомственный проект «Цифровое сельское хозяйство», рассчитанный на 2019-2024 годы.

– Но не может это сделать, так как этот объект находится на Беловодской молочно-товарной ферме, которая не узаконена согласно новым правилам земельного, градостроительного и других кодексов. То, что она стоит на балансе хозяйства, и на этом месте уже более 60 лет, не является основанием для властей, что она принадлежит кооперативу и имеет право на жизнь. Вот и приходится доказывать через длительные судебные разбирательства своё право на собственность, на землю, на адрес (деревня Беловодье перестала существовать) и так далее. А местная власть в своих отзывах в суд сомневается в том, что это принадлежит СПК, и всё, что было сделано, это сделано без разрешения властей, то есть с нарушением законов.

– Но несмотря на все эти проблемы, надо идти дальше. Чтобы завтра стать экономически сильным и эффективным предприятием, нужно уже сегодня быть технологическим лидером, к чему мы и стремимся, и идём. Сегодня новые технологии – это знания и умения, которые перешли в практические решения. И наш инновационный проект – именно такое практическое решение. Но для того чтобы мы полноценно отвечали выполнению национального проекта «Цифровая экономика», необходима поддержка областных и местных властей – в виде дорог, быстрого интернета, газа и так далее, – уверен И.А. Рыков. – Вот это настоящие инвестиции в сельское хозяйство, тогда и будет реальное развитие села. И второе – это кадры, специалисты с высокой квалификацией, которые будут работать с этими технологиями на дорогом оборудовании. Но пока их никто не готовит, мы «растим» и обучаем их на местах.

И вновь слово И.А. Рыкову:

– Сегодня я один из последних оставшихся руководителей советской «закалки», 26 лет стажа руководителем сельхозпредприятия и 42 года в сельском хозяйстве с далёкого 1977 года, пережил все перестройки и реформы, поэтому в первую очередь задаю вопрос себе: кто я такой? Начальник, директор, топ-менеджер, предприниматель или бизнесмен, или хозяин, босс, шеф, глава, можно долго перечислять мои народные названия. Или старорежимный советский человек (совок), жертва перестройки и реформ по современным понятиям, не сумевший найти тёплое и доходное место в современных реалиях? Или работающий пенсионер, ветеран?

По факту я руководитель (председатель, тот же колхозник) последнего из оставшихся в живых крупного хозяйства, выбранный на определённый срок новыми колхозниками-пайщиками, практически в одиночку пытающийся сохранить производство, трудовой коллектив и развить хозяйство. Но с каждым годом делать это становится всё труднее и сложнее. А без поддержки властей тем более. И у меня может не хватить ни сил, ни здоровья, ни знаний, ни умений, ни опыта, чтобы выжить в рыночных условиях. А проще – в фактических условиях необъявленной войны против сельских тружеников, как поётся в песне. Она, действительно, стала сегодня нашим гимном.

Если не сможем развить хозяйство и сделать из него конкурентоспособное и прибыльное, не воспитаем себе достойную смену, так и уйдём вместе с ним на заслуженный отдых, а хозяйство останется с примитивным животноводством и растениеводством, с брошенными землями, фермами и деревнями. Примеров таких много и в нашем районе (пос. Рассвет – статья в вашей газете «Будто в другом мире»), и у наших соседей в Курганской области, где, по словам их губернатора, воровать и разорять уже нечего и некого.

Я так же, как и колхозники, задаю себе вопрос: кому я нужен сегодня? И сам себе на него отвечаю, исходя из своего жизненного опыта и понимания ситуации: и я, и мы в первую очередь сегодня нужны самим себе. Своей семье, селу, совхозу, колхозу. Ни судьба кооператива, ни судьба его членов, ни моя никого из властных структур не волнует. Колхозник (житель села) так и остался именем нарицательным. Так и живём не благодаря, а вопреки, работаем, чтобы жить, живём, чтобы работать, по-другому не умеем. Вот смысл нашей работы на селе. Другого варианта нет.

Фото Андрея Зайкова.
На фото. Задача дневного дояра Павла Медведева следить за работой робота и показаниями компьютера.